На её фоне многие из современников выглядели устаревшими и закостенелыми — когда весь мир спорил о том, способна ли женщина голосовать или имеет ли право на существование постимпрессионизм, она стала одной из немногих, кто зарабатывал на жизнь писательством и издавал экспериментальные романы на собственном типографском станке — и всё это о Вирджинии Вулф.
Один из литературных критиков как-то заметил: «Если вам тяжело думать о внезапной смерти, не читайте Вирджинию Вулф». Этим можно описать и биографию писательницы: пожизненно преследующие внезапные смерти родных и друзей, что позже отразится в её литературном творчестве (например, роман «На маяк» — своего рода ода матери Вирджинии).
Нужно заметить, что Вирджиния не получила никакого университетского образования, однако её братья позаканчивали престижные школы. Вулф же досталось художественное училище, где девушка бессистемно обучалась древнегреческому и очень много читала. Вероятно, из-за этого взгляд писательницы на литературу был демократичным — в своих произведениях она стремилась привлечь к книгам как можно больше людей, вне зависимости от их подготовленности. Как писала в одной из статей Вулф: «Чтение по системе, чтобы стать специалистом или авторитетом, может убить... более человечную страсть к чистому и бескорыстному чтению. Истинный читатель — человек с большим любопытством, с идеями, открытый и общительный, для которого чтение больше похоже на бодрые упражнения на свежем воздухе, чем на учебу взаперти».
О Вирджинии Вулф можно говорить ещё очень много и долго; обсуждать, осуждать или восхищаться, но ничто не даст лучшего представления об авторе, как прочтение его произведений, поэтому Кубанёвка подготовила для читателей подборку произведений Вирджинии Вулф, которая понравится даже самому «обычному читателю».
«У каждой женщины, если она собирается писать, должны быть средства и своя комната» — знаменитая фраза Вулф, впервые прозвучавшая в её эссе «Своя комната», в котором, по сути же, речь шла о том, что писательской карьере женщин мешают не какие-то возвышенные проблемы или недостаток таланта, а вполне себе бытовые вещи: плохой доступ к образованию, зависимое положение и постоянная необходимость действовать вопреки — обществу, семье и государству.
Хроника утраченного времени — витиеватый, но в то же время изысканный роман, где смешиваются и переплетаются времена действия — хроника идиллического времени, предрекающая исторические события своей эпохи.
«Ведь бывают же такие минуты, когда нет ни мыслей, ни чувств. Но когда нет ни мыслей, ни чувств - где ты тогда?»
«Орландо» — самое длинное и очаровательное любовное письмом в литературе. В произведении явно прослеживается влияние писательницы Виты Сэквилл-Уэст, автор внимательно и детально исследует Виту, вплетает её в века, бросает её из одного пола в другой, играет с ней, одевает её в меха, кружева и изумруды и создаёт капли тумана вокруг неё.
«Орландо» является некой своеобразной «визитной карточкой» Вулф, «золотое сечение» ее уникального литературного стиля.
Иногда, погружаясь в какое-то произведение, невольно хочешь увидеть и понять автора. Для такого экспириенса отлично подойдут дневники писателя. Замысел дневника Вулф, «написанного после чая, написанного неблагоразумно», воплотился в жизнь забавными сплетнями и нелицеприятными портретами друзей. Но гораздо больше в нем блестящих описаний; комментариев о книгах и рецензировании, издательском деле и собственном творчестве; отчетов о семейной жизни с Леонардом, их круге общения, погоде, сельской местности, событиях и политике.
«Вирджиния Вулф: «моменты бытия» Александр Ливергант
Литературный факт: книги о писателях становятся интереснее книг писателей. Книга Ливерганта о судьбе писательницы с содранной кожей, обнажёнными нервами и вытекающей кровью, которая перешла в жизнеописания, стала историей, текстами, о которых размышляют сегодня прозаики, критики, переводчики разных поколений и разнящихся направлений мысли. Разных пристрастий и эстетических вкусов.
Вирджиния Вулф — уникальная фигура литературного модернизма и в то же время будущее знамя литературного феминизма. Автор не сгущает краски и не разводит акварель водичкой — знаток англоязычной литературы, он «убирает» эмоции, пишет сдержанно и точно. И в этом — особая «британскость» этой книги. Стилизованная? Нет, естественная.
